Для затравки — несколько замечаний. Публика делится сейчас на электорат, который «схавает» все, и на экспертную среду, которая так «наелась», что не в состоянии переварить все тревожные сигналы. Страшно становится за второе полугодие. Не надо быть гениальным экспертом, чтобы спрогнозировать, что самые большие неприятности для макроэкономической ситуации могут исходить не из Нацбанка, а скорее, от бюджета и от бюджетной политики нынешнего года.

В приемной, дожидаясь интервью с исполняющим обязанности министра финансов Игорем Уманским, мы прикидывали — так, для общего понимания ситуации. Просроченные суммы возмещения НДС: на начало года было два с лишним миллиарда, стало 4 млрд. грн. Переплаты налогов — рост на 3 млрд. грн. (с 9 млрд. до 12 млрд. грн). НБУ досрочно, уже в апреле, закрыл годовой план по перечислению средств в бюджет. Растут ссуды Пенсионному фонду из бюджета (мы не знаем, насколько краткосрочные-долгосрочные): вступали в год с 4,7 млрд. грн., сейчас — 11 млрд. Такое впечатление, что все идет вразнос.

Очень смущает, как лихо Минфин обходится с бюджетной росписью, обеспечивая, таким образом, помесячное выполнение бюджета. Если по росписи бюджета на 2009 год (в редакции января) за пять месяцев надлежало собрать в общий фонд бюджета 71 млрд. грн., то затем план пяти месяцев был снижен на 9 млрд. грн., до 62 млрд. — и, естественно, выполнен. То есть по полугодию, чтобы выйти на цифры бюджета, нам не хватит ровно одного месяца доходов, а по результатам года, если все пойдет в том же духе, — двух месяцев.

Интересно, чем эту «дыру» будут покрывать, и не честнее ли уже теперь пойти на серьезное урезание бюджетных трат? Только вот кого призывать к честности — непонятно.

В общем, ситуация невеселая. Когда Минфин перестанет играть с росписью ради выполнения плана? Кто и когда скажет «нет» налоговым переплатам в бюджет? С этих вопросов и начался наш разговор с .

— Сначала по поводу бюджетной росписи — откуда она берется и что это за документ. Роспись составляется Министерст­вом финансов исходя из прогнозов доходов по основным администраторам, исходя из общей суммы на год. По большому счету, это определенная экспертная оценка, прогноз — помесячный, поквартальный. Я, наверное, не открою секрета, если скажу, что в том же 2007 году роспись в части доходов изменялась в 11 месяцах из 12.

Это не есть какие-то игры, не есть попытки кого-то ввести в заблуждение. Когда мы планируем бюджетные поступления, то исходим из решений, которые должны быть приняты, и сроков, когда они сработают.

К сожалению, на этот бюджетный год решения по наполнению доходной части так и не были реализованы в полном объеме. Такой риск присутствует всегда, он достаточно существенный. Например, мы планировали, что акцизы будут введены в том объеме и в тех ставках, которые мы закладывали в бюджет, но уже сегодня очевидно, что недополучим порядка 3 млрд. грн. И имплементация по месяцам шла не так, как прогнозировалось. Безусловно, мы не можем продолжать отражать это как доходы, которые бюджет якобы получит. Отсюда — корректировки росписи.

Та же ситуация с Пенсионным фондом. Мы планируем по дням финансирование дотаций. Займы ПФ как таковые бюджетом не предусмотрены. Предоставляется краткосрочная поддержка, исходя из той специфики, что в первом полугодии доходы Пенсионного фонда меньше, возникают разрывы между обязательствами и поступлениями, но к середине года они, по идее, выравниваются. Другой вопрос — выйдем ли мы на баланс к концу текущего года?

Сейчас ситуация такова, что по месяцу мы выдаем Пенсионному фонду чуть меньшие ссуды, нежели изначально планировали. Пока там ситуация с поступлениями лучше, чем ожидалось.

Поэтому я бы не драматизировал бюджетную роспись как таковую…

— В прошлом году была другая проблема. Был бурный рост, и мы не знали, что с этим ростом делать. Хотя то, что экономика будет входить в рецессию, было понятно еще в апреле—мае. Американский рынок упал, было понятно, что спад пойдет по Европе и докатится до Украины. Поэтому тот график, то постоянное перевыполнение, которое наблюдалось, не было характерно для бюджетной политики в целом. И уже тем более нельзя сравнивать этот год с прошлым.

— Но в бюджете на нынешний год запланировано увеличение доходов по сравнению с 2008-м. Сейчас мы имеем отставание по доходам на 10 млрд. грн. Это при переплатах налогов, при том что Нацбанк всячески помогает бюджету. Тем не менее правительство в июне приняло решение об увеличении на 18,6 млрд. грн. уставного фонда НАК «Нафтогаз Украины».

— В том виде и с теми идеями, с которыми на Кабмине принималось с голоса предложение г-на Продана, решение не может быть реализовано. Поэтому я вчера докладывал (и мы рассматривали на Кабмине) проект изменений к закону о госбюджете на нынешний год в части «Нафтогаза». Без этих изменений у меня нет юридических оснований сделать эмиссию ОВГЗ и наполнить уставный фонд НАК.

Относительно дефицита есть два момента. По нашей методике, решение об увеличении уставного фонда «Нафтогаза Украины» на дефицит не повлияет, баланс будет нулевым. Мы получаем минус 18,6 млрд., когда делаем эмиссию, но плюс 18,6, когда приобретаем активы.

— За счет выпуска облигаций. Точно такая же модель, как и по рекапитализации банков.

— К сожалению, президент прав в том, что сегодня невозможно рассматривать проблему «Нафтогаза» вне ситуации с Ощадным банком. Сегодня существует достаточно большой кредитный портфель Ощадбанка по НАК, и сумма в 18,6 млрд. — это тот кредит, который еще в декабре прошлого года банк выдал «Нафтогазу» под покупку пресловутых 11 млрд. кубометров газа.

Я не буду вдаваться в детали тех проблем, которые существуют в системе взаимоотношений НАК «Нафтогаз»—Нацбанк—. Но суть в том, что еще несколько месяцев назад, рассматривая финплан «Нафтогаза», мы предусматривали в том числе возможность реструктуризации кредита Ощадбанка. С учетом того, что основным ресурсом, который был использован для кредитования, были рефинансирование и рекапитализация со стороны государства, какая-то логика в этом была.

Если бы мы проводили ре
структуризацию по обычной схеме «Нафтогаз»—Ощадбанк, мы бы получали разрыв в Ощадбанке. Снова возникла бы необходимость его рекапитализации, при этом на «Нафтогазе» висит еще «шапка» достаточно высоких процентов, которые надо платить.

Изучив ситуацию, мы решили, что лучше докапитализировать «Нафтогаз». Бумагами на 18,6 млрд. грн. он закрывает разрыв с Ощадбанком, Ощадбанк закрывает свои проблемы с Нацбанком, с нормативами. Так что если мы делаем докапитализацию не на Ощадбанк, а на «Нафтогаз», у нас появляется возможность разорвать этот круг кредитной зависимости и очистить и НАК, и тот же Ощадбанк.

— По дефициту повторюсь: по украинской методологии, при этой операции по дефициту нулевой баланс. Дефицит не увеличивается. По методологии МВФ он, безусловно, увеличивается. Безусловно и то, что данная операция должна быть согласована с МВФ, иначе это будет нарушение программы. В среду у меня была встреча с Максом Альером, у премьера состоялся conference-call с Джейлой Пазарбазиолу. Мы передали эту информацию, ждем их реакцию.

— У вас не совсем корректная информация и не совсем корректная оценка. Я еще месяц назад, если не больше, согласовывал с премьером, какие валютные средства, находящиеся на счету правительства в Нацбанке, можно разместить под процент либо в Ощадбанке, либо в Укрэксимбанке до момента погашения августовского внешнего займа. Согласование было получено.

— Ну, у меня день за неделю. Но ведь были у нас и другие валютные поступления, в частности от продажи квот по Киотскому протоколу.

Согласование от премьера я получил, мы посмотрели с Ощадбанком и с доходность по депозиту. Проблема в том, что заработать не очень получается: согласно нормативам НБУ, по валютным депозитам осуществляется четырехпроцентное резервирование на корсчете в Нацбанке.

— Ощадбанк получил рефинансирование от Национального банка на 3,8 млрд. грн. под кредит «Нафтогазу». Председатель правления Анатолий Гулей уже говорил об этом. Произошло то, о чем говорил президент в первый день: Нацбанк выдал необходимый ресурс Ощадбанку, чтобы тот прокредитовал НАК.

— Под газ в хранилищах. По этому поводу даже шутят: Ощадбанку не хватает одной вещи — куска трубы, желательно с запорной арматурой.
Что сокращать, а что увеличивать

— Проблема есть, и достаточно серьезная. Глупо было бы отрицать. Но мне совершенно не нравится нагнетание эмоций по этому поводу.

Взять последнюю ситуацию с изменением закона о госбюджете на нынешний год. Кабмин предложил за счет небольшой регулировки акцизов, в основном по пиву, урегулировать проблемы с инсулином и питьевой водой для Львова. Но народные депутаты тут же выделили 97 млн. грн. на содержание аппарата Верховной Рады…

— Здесь есть три возможности: увеличить доходы, сократить расходы или увеличить дефицит. В принципе, увеличить дефицит несложно. Все страны сейчас на это идут, та же Россия заявила, что она выполнит бюджет с дефицитом в 7%. Но чем его финансировать? Если он останется непрофинансированным, тогда мы должны понимать: либо мы кого-то в ручном режиме недофинансируем, либо выйдем на какие-то более тяжелые последствия.

По увеличению доходов. При всем желании, додушить экономику и заставить кого-то платить, даже путем лишения определенных льгот, — я не очень верю в этот путь. Не та экономическая ситуация в стране.

По расходам. В общем фонде 95% — защищенные статьи. Кого сокращать? Если посмотреть за последние четыре года, то увеличение обязательств государства (начиная с пенсий и заканчивая теми же зарплатами) росло совершенно непропорционально как росту экономики в этот период, так и росту бюджетных поступлений. Даже при очень динамичном росте поступлений прошлого года, который шел за счет таможни.

За эти четыре года мы сами себя загнали в тупик, это объективно. И сегодня сокращать расходы — да, нужно, да, в том числе социальные обязательства. Те же прибалты оказались большими экстремалами — они на 30% сократили зарплаты в бюджетной сфере. Всем. Но это связано не только с бюджетной мотивацией — они очень стремились попасть в зону евро.

Можно посмотреть статистику: все страны шли по пути сокращения обязательств, с одной стороны, и реального увеличения дефицита — с другой.

По финансированию дефицита. Да, мы сознательно убрали 84-ю статью, в том числе и как искушение для Министерства финансов. Она неправильна по с