Дочки-матери

— Сразу скажу: никаких специальных решений по Украине не было. Есть определенные изменения в стратегии группы на следующий год по всей Центральной и Восточной Европе. Они отражают сегодняшние реалии как общемирового, так и регионального рынка. Естественно, не может быть и речи о прежних темпах кредитной экспансии, не будет открытия новых точек. Введен режим максимальной экономии расходов — текущих и капитальных. В группе UniCredit все организовано жестко. Идет централизованное фондирование — никто его не отменял и не изменял.

Что касается конкретно Укрсоц­банка, то мы не планируем физического увеличения кредитного портфеля в следующем году. Наверное, в моновалютах будет даже некоторое снижение. Что, на мой взгляд, вполне оправданно при спаде в экономике.

А что касается истерик по поводу вывода капитала за пределы Украины… Я специально поговорил с коллегами из четырех крупнейших «дочек» иностранных банков — №2, 3, 4 и 9 в банковской системе. Никто в ноябре никаких средств в пользу учредителей не выводил.

— И в октябре тоже. Никаких значительных выводов ресурсов из Украины не было. Практически единственный вариант, когда валюта от нас уходила к нерезидентам, — это случаи, когда материнские структуры приобретали гривневые облигации своих «дочек». Сейчас гривню, получаемую при погашении облигаций, они тут же предъявляют к обмену на валюту, и мы вынуждены выводить их заявки на рынок.

Был один крупный выход и из долларовых облигаций: одна из крупнейших украинских корпораций погашала публичный заем — евробонды на 480 млн. долл. У заемщика наступил срок погашения, он свои обязательства выполнил, что очень важно. Выплата происходила, естественно, через скупку доллара за гривни. И эти покупки сформировали значительную часть спроса на валюту. Но это не банк, а клиент выходил.

— Кто — это вам, журналистам, виднее. Вы были «бенефициарами» этой информации… Я с 1993-го по 2001 год работал в Первом украинском международном банке. Это был первый в Украине банк с международным участием, и в те годы в таком учреждении работалось гораздо сложнее. Мы иногда наталкивались на дикие вещи: то нас в шпионаже обвиняли, то была истерика депутатов, что, открыв обменный пункт в Борисполе, мы собираем последнюю валюту в стране и тут же вывозим ее самолетами…

Сегодня вспоминать об этом смешно. А тогда все было очень серьезно: проверки с пристрастием прокуратуры, масса потраченных нервов…

Думаю, в этом есть определенная особенность человеческой психики: что-то чужое всегда воспринимается с большей настороженностью. И всегда, когда в трудной ситуации хочется найти козла отпущения, стрелка интуитивно переводится на что-то чужое. Это что-то не совсем понятно, и ты начинаешь подозревать, что там что-то варится…

— Когда такая крупная финансовая группа, как UniCredit, начинает где-либо разворачивать или сворачивать свою деятельность, то действует рационально. Она ведь не с кондачка заходила в Централь­ную и Восточную Европу (ЦВЕ), и в Украину в частности как одну из крупнейших стран в регионе. Наоборот, группа уже давно объявила, что развитие бизнеса в ЦВЕ является стратегическим направлением ее деятельности. От подобных стратегических решений так просто не отказываются.

Прибыль UniСredit Group после налогообложения за девять месяцев нынешнего года составила 3,4 млрд. евро. По результатам 2008 года ожидается 5,4 млрд. евро. В октябре проведено увеличение акционерного капитала на 3 млрд. евро. Кроме того, принято решение акционеров не выплачивать дивиденды по итогам текущего года, практически полностью капитализировать всю прибыль.

Так вот, в отчете отмечается, что одним из главных слагаемых положительного результата стал значительный рост бизнеса группы в регионе ЦВЕ, прибыль которого по сравнению с аналогичным прошлогодним периодом увеличилась в полтора раза. Укрсоцбанк, кстати, здесь выглядел далеко не худшим образом: за девять месяцев 2008 года наша прибыль составила более полумиллиарда гривен.

Да и если посмотреть на темпы девальвации валют в странах ЦВЕ, то Украина ничем не выделяется. Думаю, если Россия сейчас опустит курс до 40 руб./долл., и там начнутся аналогичные процессы…

Внешний долг и валютный курс

— Такие оценки часто основываются на отсутствии в Украине прозрачной статистики внешнего долга. А профессиональный анализ показывает, что какого-то сверхъестественного публичного корпоративного внешнего долга, который действительно влияет на рейтинг страны и способен привести ее к дефолту, на самом-то деле и нет. И пальцев одной руки хватит, чтобы посчитать сумму, которую публичные заемщики должны в следующем году выплатить. Ничего особенного. У большинства наших соседей ситуация намного хуже. Плюс политическая нестабильность…

— Это спекуляции, которые публикуются рейтинговыми агентствами или банковскими аналитиками, основываясь на каких-то общих цифрах. У них же нет этой информации, нет к ней доступа. Как, например, не работающий в Украине иностранный банк может печатать выводы о неизбежности дефолтов, если на самом деле не знает реального положения дел, не владеет полноценной детализированной статистикой?!

Все внешние заимствования регистрируются в Нацбанке: куча бумаг, согласований, — но там тоже нет централизованной базы данных. При этом нет еще и четкой понятийной базы. Например, собственники такой-то компании дали себе же деньги из своего офшора на год. Если база данных ведется формально, то в ней это выглядит как внешний заем, и эта база не дает ответа на вопрос, реально ли кто-то кому-то что-то должен, или просто произошла переброска ресурсов с одних счетов на другие.

Мы часто с этим сталкиваемся при кредитовании заемщика. И, естественно, в таких случаях требуем сделать оговорку, что нам долг должен быть возвращен раньше, чем офшору. «Да нет проблем, — говорят нам. — Это наши же деньги, мы себе продлим этот долг десять раз».

Лишь один раз в своей жизни я столкнулся с ситуацией, когда некие деятели попытались вывести деньги на свою офшорку в обход реальных кредиторов. Но и здесь ситуацию можно контролировать, ведь деньги выводят не в чемоданах через подъезд, а через банк. Если клиент покупает валюту на возврат офшору, целевое назначение такой операции можно проверять и контролировать: «Пускай подождет!»

Кроме того, чтобы купить валюту на возврат офшору, украинскому резиденту сегодня нужно хотя бы гривню иметь. Если у кого-то есть долг в 100 млн. долл., то чтобы купить у Нацбанка необходимую сумму в валюте, при сегодняшнем курсе надо выложить 750 млн. грн. Могу ответст­венно заявить: ни у одного украинского резидента сегодня нет 750 млн. грн. и нет возможности взять эти деньги в банках. Все, вопрос закрыт.

А если собственнику должна его собственная структура, он что, будет ее сознательно банкротить? Не будет. Поэтому переложите эту ответственность на собственников, и они сами с ней справятся!

— Ее, наверное, невозможно решить силами одного центробанка. У его сотрудников есть заявка, есть сроки, все формальности соблюдены — можно только поставить визу. Получается, что такую базу данных надо создавать вместе с коммерческими банками. Но это тоже нельзя делать чисто формально.

Недавно нам разослали специальную форму, дали на ее заполнение три дня. Понятно, как за три дня такую работу можно сделать. Нужен минимум месяц, чтобы встретиться с клиентами, понять ситуацию, дать свою оценку вероятности вывода-невывода денег, продления займов. И только после такой скрупулезной работы можно что-то определить, оценить масштабы.

Но даже без этого попытки фиктивного возврата или вывоза валюты можно элементарно «задавить» при контроле ее продажи. Причем это не вызовет особых обострений, потому что, как правило, это свои же деньги.

Другое дело — публичные займы. Там нужна поддержка. И денег надо дать, и решать проблему нужно. Но публичные долги корпоративных заемщиков плюс долги мировых компаний, еще раз повторю, легко посчитать. И увидеть, что ничего трагического там нет.

— Со времени еще первого совещания у президента все больше укрепляюсь во мнении, что первые предложения были правильными — резко, за одну ночь, опустить курс до необходимого уровня, а потом держать. Причем держать не через выведение прямых клиентских заявок на межбанк, которые только провоцируют дополнительное падение гривни.

Почему? Очень часто инвесторы-нерезиденты, которые были в гривневых бумагах и которые сейчас выходят, делают это на фоне этакого «вселенского испуга». Они готовы приобретать доллар по семь, восемь, десять гривен — им все равно, лишь бы выйти. Но ведь эти заявки попадают в систему, и э
то уже ориентир. Это уже какие-то рыночные котировки, и они тянут за собой другие.

Сейчас Нацбанк серьезно обсуждает введение института маркетмейкеров — группы крупных банков, через которые все будут работать. Эти банки будут собирать клиентские заявки, частично сводя их внутри себя и выводя на межбанк только остаток. С этими банками уже можно будет говорить, на мой взгляд, очень легко. И с их клиентами тоже. Ты принес мне заявку «8», а я не беру! При жесткой позиции банковского сообщества (например, заявок по «8» мы не берем, только по «7») можно быстро отсеять «паникеров».

Сегодня можно и нужно действовать не только чисто экономически — необходима определенная административная поддержка. Нацбанк в частично ручном режиме спокойно может отрегулировать эти проблемы.

— Да. Нацбанк поэкспериментировал с разными методологиями функционирования валютного рынка, и это тоже непростая вещь. Он ведет диалог с международными финансовыми организациями. Те ему говорят: «Отпустите курс».

На прошлой неделе у нас была встреча группы банкиров с мис­сией МВФ. И глава миссии говорит: «Отпустите курс — он сам откорректируется и дойдет до дна». Мы возражаем: «Так нет дна!» — «Почему нет дна?» — «Да потому, что в двухвалютной стране, где половина денег — гривня, а половина — доллар, даже если доллар стоит миллион гривен, но все знают, что еще через день он будет стоить уже 1 млн. 10 тыс., все будут покупать доллар. И абсолютно все равно, сколько он уже стоит. Все занимаются спекуляцией ради спеку­ляции». К этому нельзя подойти с европейским, или каким-то другим, общепринятым подходом.

Представители МВФ стали приводить нам примеры: «Посмот­рите, что произошло в Австралии. Упали сырьевые цены, у них тоже экспорт снизился, значит, австралийский доллар девальвировал». Но это совсем другая страна, у которой есть только одна валюта — австралийский доллар. Точно так же, как в Европе есть одна валюта — евро, а в Штатах — американский доллар. И того, что евро был 1,6, а стал 1,3 к доллару, большая часть населения даже не заметила бы, если бы в новостях не сказали. Большинство американцев евробанкноты вообще никогда в жизни не видели, если в Европу не ездили. Для нас же падение курса критично, а раз критично, давайте все вместе с этим что-то делать, как-то курс стабилизировать.

Впрочем, я искренне считаю, что пусть с трудностями, сложностями и нервами, но мы стабилизации уже практически достигли. Курс практически уже встал. Дороже доллар не нужен никому.

На рынке уже нет истерики «дай доллар», когда были заявки на 500—700 млн., там стало гораздо спокойней. И в дальнейшем напряжение будет ослабевать.

— При ограничении долларового кредитования у нас сегодня в дефиците уже не доллар, а гривня. Соответственно, растут цены на гривню. Вы знаете и о ценах на «ночные» межбанковские ресурсы, которые достигают 50—80% годовых. Растут, соответственно, цены на кредиты для конечного заемщика. И это сегодня — гривня, гривня, гривня… А раз гривня, то это должно адекватно отразиться в том числе и на ее курсовой цене.

В принципе, в последнее время у нас в уже даже гривневые депозиты начали понемногу расти. Чем это объясняется? Думаю, народ сильно перенервничал из-за курса гривни. А сейчас стало понятно, что курс уже достиг определенной границы, мало кто бросается покупать валюту — дорого.

Наш банк уже две недели не выходил на межбанковский рынок: заявки практически сбалансированы. Нашей открытой валютной позиции хватает, чтобы удовлетворить своих же клиентов, которым надо купить доллары для погашения кредитов и процентов.

При этом Укрсоцбанк занимает более 5% рынка. Так что выборка репрезентативная.

Межбанковский рынок тоже сбалансировался. По объективным причинам произошло значительное снижение экспорта, но и импорт уже существенно снизился, поэтому и у импортеров нет особого интереса переплачивать за доллар.

Они ведь тоже видят, что люди стали значительно осторожнее тратить деньги на бытовую технику и автомобили. Не прошли бесследно скачки курса, кредитование закрылось, падают реальные доходы — у населения объективно снижается покупательная способность. Поэтому ситуация носит другой характер, чем та, когда взрывообразно рос импорт и увеличивался разрыв платежного баланса.

Сегодня очень важно поддержать эту тенденцию, показав населению и бизнесу, что курс дальше не п